Партийная демократия. Ч. 2
19. ГЛОБАЛЬНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ТРАНСФОРМАЦИИ ПАРТИЙНЫХ СИСТЕМ НА РУБЕЖЕ XXI ВЕКА В СВЕТЕ РАДИКАЛЬНОЙ СМЕНЫ МИРООТНОШЕНЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЫ
Мир переживает период глобализации экономических, экологических и других связей и отношений. Эта тенденция нарастала в течение последних нескольких десятилетий. Глобализация мировой экономики диктует для всех экономических субъектов единые правила экономики, общие стандарты потребления, а также сближение социокультурных норм, правил социального регулирования и политического поведения стран с самым разным культурным и цивилизационным наследием, с разными историческими и политическими традициями.
Россия, независимо от конъюнктурного отношения к этому факту различных групп политической элиты, не может выжить в изоляции от мирового и общеевропейского экономического процесса и, соответственно, вне системы экономических, политических и правовых отношений и норм демократического сообщества. Поэтому у нее нет реальной альтернативы неолиберальному курсу. Включенность России в процессы глобализации в растущей мере будет способствовать ее адаптации к этим нормам и правилам, их интериоризации . Если же судить по опыту стран Центральной и Восточной Европы, такая вовлеченность, хотя и не решает большинства их внутренних проблем, то несомненно сглаживает их остроту и открывает позитивную перспективу для значительной части населения.
Внутренние процессы политического и экономического развития переплетаются с процессами, обусловленными включенностью России в общеевропейское и мировое развитие в экономическом, институциональном, социокультурном и политическом планах.
Учитывая важность влияния внешних факторов, можно надеяться, что если у правящей элиты хватит стратегической компетентности и чувства самосохранения, чтобы преодолеть свой первобытный эгоизм в стремлении взять все и сразу, трансформация общественно-политической системы пойдет в направлении общих ценностей либеральной демократии, укрепления государства, установления реципрокности отношений между обществом и государством, сужения поля коррупциогенности, замены власти группы людей властью демократических институтов и практик, т.е., можно ожидать, что процесс демократических преобразований станет необратимым.
Следует отметить при этом, что попытки установить причинную зависимость между институционализацией партийных систем и процессом демократизации в четырех бывших соцстранах, Польше, Венгрии, Чехии и Словакии, показали, что такая зависимость отсутствует. За исключением Словакии, все они с середины 90-х годов отвечают основным критериям стабильной демократии, но при этом их партийные системы продолжают оставаться относительно слабо институциализированными.
Это связано, очевидно, с общей закономерностью, состоящей в том, что возникший в свое время институт политического участия в лице партий постоянно эволюционирует, изменяя свою структуру, функции, принципы организации и жизнедеятельности, адекватно изменениям, происходящим в обществе. В прочно укоренившихся западных демократиях природа и роль партий претерпели за прошедшее время изменения столь существенные, что в них мало чего осталось от «настоящих» партий, какими они были еще каких-то три десятилетия назад, т.е. пропал тот нормативный элемент, с которым сегодня часто пытаются сравнивать партийные образования России.
К настоящему времени исчезли или ослабли социальные конфликты, под воздействием которых в Западной Европе сформировались различия между партиями. Таким был конфликт между центром и периферией, через который прошли большинство стран в процессе национально-государственного строительства и который обусловил появление региональных партий. Исчез также конфликт в отношениях между государством и церковью, которая со своими претензиями на наднациональное лидерство была одним из главных препятствий на пути государственного строительства и породила крупные религиозные партии. Утратил значение конфликт между городом и деревней, возникший в результате промышленной революции, который привел к образованию крестьянских партий для защиты интересов крестьянства от поползновений буржуазии. Трансформировалось деление общества на собственников и рабочих, также возникшее как результат промышленной революции и породившее социалистические партии для защиты интересов последних.
В индустриальном (и индустриализирующемся) обществе партийный выбор избирателей определялся сочетанием таких факторов, как социальное положение, величина доходов, род занятий, уровень образования, место проживания, религиозная и этническая принадлежность. Между четырьмя первыми существовала устойчивая корреляция: высокий уровень образования позволяет заниматься деятельностью, требующей высокой профессиональной квалификации, что обеспечивает высокий доход и престижное положение. Люди с низким уровнем образования, скромным достатком, со статусом рабочего или мелкого служащего чаще тяготеют к партиям социал-демократического направления за их приверженность материальным, социально-экономическим ценностям и перераспределению материальных благ в пользу малоимущих.
Глубокие социально-экономические перемены в индустриальных обществах за последние четверть века привели к уменьшению удельного веса рабочего класса, традиционно составлявшего социальную базу массовых партий, и к росту численности так называемого среднего класса, на который ориентировались кадровые партии. Беспримерный экономический подъем в послевоенный период способствовал стабильному повышению жизненного уровня большей части населения, что привело к снижению социальной конфликтности и, соответственно, ослаблению идеологического раскола общества. Впервые в истории человеческой цивилизации западное общество освободилось от бремени проблемы физического выживания.
В сочетании с ростом уровня образования и информированности масс эти перемены ослабили влияние на политические предпочтения таких факторов, как уровень доходов и социальный статус, упала значимость фактора религии. Это положило начало переходу от доминирования ценностей, связанных с материальным благосостоянием, к новым, постматериальным ценностям, таким как самореализация, индивидуальная свобода, право быть иным. Деидеологизация, дематериализация и фрагментация ценностей и интересов в массовом сознании постиндустриального общества привели к отказу значительной части электората от устойчивых партийных преференций. Число избирателей, которые руководствуются при голосовании традиционными предпочтениями, постоянно снижается. Одновременно растет группа неустойчивых избирателей, которые не чувствуют себя связанными с какой-либо одной партией, а от выборов к выборам голосуют по-разному. Их решение складывается под влиянием множества факторов, включая личные, не поддающиеся рациональному объяснению симпатии и антипатии. Но определяющим все же является прагматическое мнение о том, какой политик и какая партийная программа смогут лучшим образом решить их проблемы. Эта группа избирателей составляет от 30 до 50 % от общего числа. Основная предвыборная борьба между партиями разворачивается за их голоса.
Изменение электорального поведения стало сильным стимулом перерождения партий, ориентированных на идеологию и групповые интересы определенных социальных групп, в прагматические «catch-all» партии, обращающиеся за поддержкой к широкому кругу социальных групп.
На изменение роли партий в системе политических институтов либеральных демократий, а также на радикальную трансформацию принципов организации, методов работы с электоратом и программную ориентацию партий критическое влияние оказывают переход значительного объема коммуникативных функций в отношениях между государством и обществом, изначально являвшихся прерогативой партии, к независимым электронным СМИ; заметный сдвиг политического участия с национального на коммунальный уровень и от партий к разнообразным альтернативным организациям и движениям.
2009-07-27 15:31:19 Учебники — вернуться к списку
| ← предыдущая страница следующая страница → |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |
| 26 | 27 | 28 | 29 | 30 |