История экономических учений. Ч. 2
3.3. Тектологизм А.А. Богданова
Бывший партийный соратник Ленина Александр Александрович Богданов-Малиновский (1873-1928), ученый-энциклопедист, автор самых издаваемых в России первой четверти XX в. учебных курсов политэкономии (десятки изданий в 1897-1926), автор романа-утопии «Красная звезда»(1908) и цикла научно-философских работ, нацеленных на дополнение марксизма до универсального «социально-трудового миропонимания», пришел к иным, чем ленинцы, выводам о тенденциях развития капитализма и перспективах социалистической революции. Эти выводы были изложены им в книгах «Тектология: всеобщая организационная наука» (т.2, 1917) и «Вопросы социализма» (1918, написано в 1917).
«Тектология: всеобщая организационная наука» (3 тт., 1913-1922) была главным трудом Богданова, итогом его программы «гносеологического социал-демократизма» - соединения идеалов рабочего движения с интегративными концепциями естествознания и философской мысли, создания универсальной теории организации человеческих знаний для обеспечения «всесторонней подвижности труда» и планомерности хозяйства. Свой грандиозный замысел тектологии (от греч. «тектон» - строитель) - «всеобщей организационной науки о планомерных комбинациях мировой практики и познания» - Богданов рассматривал как развитие «исторического монизма» Маркса и Энгельса и работ австрийского физика и историка науки Эрнста Маха (1838-1916), подчеркнувшего то «преимущество хозяйства науки перед всяким другим хозяйством... что накопление ее богатств никому не приносит ущерба».
Богданов исходил из понимания истории как процесса «дробления человека» в специализации и в расхождении высших, «организаторских» форм труда от низших, «исполнительских». Именно отношения «организаторов» - «исполнителей», укорененные в технико-экономических отношениях, но оформленные и регулируемые идеологически, - основа классового деления общества; причем организаторский класс, как правило, складывается и становится классом раньше, чем исполнительский, но с течением времени теряет реально-организаторскую функцию, превращаясь в класс паразитический и вырождаясь. Подобную траекторию Богданов считал характерной и для буржуазии с ее вырождением в рантьерство.
Однако технический прогресс при капитализме обусловливает всевозрастающее значение «производства идей» и выдвижение «технической интеллигенции» (термин введен Богдановым) - промежуточной социальной группы обладателей специализированных знаний, получателей доли прибавочной стоимости за организацию производства для капитала и буржуазного государства. Социальный идеал технической интеллигенции, по Богданову, - «планомерная организация производства и распределения под руководством ученых-экономистов, врачей, юристов, вообще - самой этой интеллигенции; при этом она создает привилегированные условия для себя, но также условия жизненно удовлетворительные для рабочего класса, тем самым устраняются основания для классовой борьбы и получается гармония интересов».
Этот «идеал» целиком совпадает с технократической утопией Т. Веблена, но Богданов противопоставлял ему другой утопический идеал – программу «пролетарской культуры»: интегрального рабочего образования на основе выработки «общих методов исследования, которые давали бы ключ к самым различным специальностям и позволяли бы быстро овладевать ими». Тогда и только тогда стала бы возможной «всесторонняя подвижность труда» работников-универсалов (включая наличие у каждого технических знаний, которыми «пока владеют только интеллигенты-организаторы») - «необходимое условие гибкости форм производства и планомерности его развития». «Наука - великое орудие труда... будет обобществлена, как этого требует социализм по отношению ко всем орудиям труда». В противном случае рабочим даже в случае захвата политической власти не на что рассчитывать, кроме «перехода из-под ига капиталистов под иго инженеров и ученых».
Вдохновляемый своей утопией, и смещая центр тяжести марксистского отрицания капитализма в сторону «положительно-практического» проектирования, Богданов уперся в стену доктринальной непримиримости ленинцев и, в свою очередь, раскритиковал в книге «Вопросы социализма» их представления о наличии предпосылок для «завтрашнего» перехода к хозяйственной планомерности при условии политической «пролетарской» революции. Богданов показал, что принятый большевиками за «полнейшую материальную подготовку социализма» военно-государственный капитализм имперской Германии был не более, чем ублюдочной формой - системой приспособления к регрессу производительных сил в условиях войны, «врезанием» в капитализм особой формы общественного потребления, подобной организации осажденной крепости - «военного коммунизма». Этот «военный коммунизм» - с пайковым распределением, принудительным синдицированием и трестированием, всеобщей трудовой повинностью - и начали внедрять ленинцы в конце 1917 г., принимая «атмосферу миража» за предпосылки «планомерной организации производства», возлагая на неподготовленный русский рабочий класс роль «зауряд - бюрократии».
Богданов отодвигал возможность планомерного хозяйства в отдаленную перспективу, подчеркивая условие огромной предварительной работы по разработке общедоступной всеорганизационной науки. Он видел в поднятии техники на ступень автоматизации тенденцию к превращению рабочей силы в синтетический тип, совмещающий функции типов «организаторского» и «исполнительского», преодолевающий разграничение физического труда рабочего и квалифицированного труда инженера-интеллигента. Отсутствие социальной градации видов труда и возможность перемены занятий стали бы предпосылками классовой однородности и развития «органической» потребности в труде, создав новый механизм мобильности взамен стихийного рыночного спроса на рабочую силу - сознательный спрос со стороны общества и добровольное перемещение производителей по звеньям производства.
В книге «Вопросы социализма» при описании вероятной «техники коллективистского строя» Богданов первым в мировой общественно-научной литературе указал на грандиозные перспективы и глобальные опасности освоения внутриатомной энергии, которое «должно дать в руки людям такие гигантские и грозные силы, которые необходимо требуют контроля общечеловеческого коллектива, иначе они могут оказаться гибельными для всей жизни на земле».
Богданов прожил более 10 лет в Советской России, подвергаясь нападкам со стороны «ортодоксальных» большевиков и комсомольцев, и применяя свой «тектологический метод» к разным специальным областям (трудовой теории стоимости, теории финансового капитала, социальной психологии, науковедению и т.д.). Он погиб в результате проведения на себе медицинского эксперимента, будучи директором основанного им первого в мире Института переливания крови. В работах 20-х гг. (опубликованных только в 1990-е гг.) Богданов описывал наступление новой фазы развития капитализма - «национально-государственного капитализма» с господством нового класса «социал-бюрократии», возникающей из различных прослоек «технической и организаторской интеллигенции».
3.4. Коминтерновская политэкономия против социал-демократического реформизма
После Октябрьской революции, обличения Лениным лидеров II Интернационала как «ренегатов» и создания большевиками в 1919 г. Ill Коммунистического Интернационала (Коминтерна), Р. Гильфердинг и его российские последователи оказались по разные стороны баррикад. Дважды министр финансов в коалиционных правительствах Веймарской Республики, Гильфердинг выдвинул концепцию «организованного капитализма», признанную в 1928 г. официальной доктриной западноевропейской социал-демократии. Удовлетворение правящими кругами западных стран социал-демократических требований всеобщего избирательного права и ограничения рабочего дня 8 часами, были оценено главным теоретиком II Интернационала как начало длительного исторического движения к постепенному подчинению сконцентрированного капитала общественному контролю, реформистских сдвигов в интересах рабочего класса, которым соответствует «полный сил, а не обедневший, находящийся в состоянии упадка капитализм, ибо наследнику весьма приятно, когда его наследство по возможности велико».
Критику реформизма Гильфердинга развернули экономисты Коминтерна, особенно Евгений Варга (1879-1964), министр финансов разгромленной Венгерской Советской Республики, а с 1927 г. - директор основанного в Москве Института мирового хозяйства и мировой политики. Признавая начало в 1924 г. «частичной стабилизации капитализма», Варга в противовес Гильфердингу считал неизбежными обострение новых противоречий, как-то:
1) противоречие капиталистической рационализации - движущаяся лента конвейера, повышая интенсивность труда и создавая новые возможности извлечения абсолютной прибавочной стоимости, вытесняет из производства менее ловких и выносливых, увеличивая армию безработных;
2) все большее «раскалывание» капитала на крупный финансовый и мелкий неорганизованный капитал, подчинение государства не интересам буржуазии в целом, а интересам отдельных крупных монополистов, их поддержки на мировом рынке;
3) выражение мировой конкуренции крупнейших монополий в растущем антагонизме империалистических держав - особенно в борьбе за нефть.
Рассчитывая на неизбежное обострение противоречий империализма, коминтерновские доктринеры мировой революции пристально смотрели на Восток. В 1920 г. большевики организовали в Баку съезд трудящихся Востока, а в 1921 г. создали Московский институт востоковедения, ректором которого стал Михаил Павлович-Вельтман (1871-1927), автор первого учебного курса «Империализм» (1918) и многотомного собрания сочинений под общим заглавием «Империализм и мировая политика конца XIX и первой четверти XX века». Павлович считал возможным определить империализм как политику «синдицированной металлургической промышленности», говорил о «металлургической олигархии». Он подчеркивал, что империалистическое могущество может идти вразрез с интересами хозяйства метрополии. Так, колониальная политика Франции пагубно повлияла на промышленное развитие страны и обусловила ее отсталость на мировом рынке. Павлович обратил внимание на распространение после войны случаев самофинансирования, выпуска акций и облигаций для крупной промышленности и без посредства банков, - а это ставило под сомнение универсальность категории финансового капитала.
Разногласия между ленинцами и реформистами привели к тому, что на рубеже 1920-30-х гг., когда программной для Коминтерна стала формула «общего кризиса капитализма», враждебность к западноевропейской социал-демократии вылилась в обозначение ее термином «социал-фашизм». Потрясения «Великой депрессии», с одной стороны, антагонизм коминтерновцев и германских социал-демократов, с другой, стали факторами прихода к власти германских нацистов, с катастрофическими последствиями для всей Европы и СССР.
2009-05-18 01:46:42 Учебники — вернуться к списку
| ← предыдущая страница следующая страница → |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |
| 26 | 27 | 28 | 29 | 30 |