История государства и права России. Ч. 3
2.3. Третьеиюньская политическая система. Аграрная реформа П.А. Столыпина
Государственный переворот. Роспуск II Государственной думы и принятие нового избирательного закона получили название государственного переворота, поскольку акты 3 июня являлись грубейшим нарушением Манифеста 17 октября. Государственный переворот положил начало третьеиюньской политической системе. Страна вошла в особую полосу развития, отличавшуюся и от пореформенной эпохи, и от революционной поры 1905-1907 гг. Открытые выступления врагов монархии были подавлены. В обществе господствовали разочарование и усталость от хаоса революционных лет. Вместе с тем третьеиюньская монархия заметно отличалась от самодержавия в том виде, в каком оно просуществовало до 1905 г. Население было ограничено в избирательных правах, но не лишено их. Сохранялись, правда в весьма урезанном виде, представительные учреждения. Допускалась деятельность политических партий, существование оппозиционной печати, свободы слова.
Главным архитектором третьеиюньской системы являлся П.А. Столыпин. Представитель старинного дворянского рода, он с отличием окончил естественный факультет Петербургского университета и, хотя ему прочили блестящее научное будущее, предпочел службу в Министерстве внутренних дел. Был ковенским предводителем дворянства по назначению, гродненским губернатором. В 1904 г. его вызвал Плеве и объявил о назначении в Саратов. Саратовская губерния считалась трудной для управления, и Столыпину пришлось убедиться в этом летом 1905 г., когда начались крестьянские волнения. Губернатор ездил по бунтовавшим селам, вступал в переговоры, выслушивал жалобы, а в нужные моменты не останавливался и перед тем, чтобы «власть употребить». Столыпин был одним из немногих губернаторов, сурово подавившим погромы в октябре 1905 г. Энергичный губернатор был замечен в Петербурге. Вскоре он получил портфель министра внутренних дел, затем стал главой правительства. Взлет Столыпина был стремительным: самый молодой губернатор, самый молодой министр и, наконец, самый молодой 44-летний председатель Совета министров. Возглавив правительство, он сохранил за собой Министерство внутренних дел.
Столыпин осуждал либеральные увлечения. Тем более отрицательно он относился к радикалам от революции, которые в его глазах были грабителями и разбойниками. Не симпатизировал он и черносотенцам, хотя поддерживал умеренные элементы в монархических союзах. Столыпин был поборником национальной идеи и открыто отстаивал свои взгляды, не на словах, а на деле доказав, что не даст себя запугать так, как были запуганы правящие круги осенью 1905 г. Его называли «душителем революции». Это было не совсем точно, так как с наиболее опасными революционными выступлениями справились его предшественники. На долю Столыпина выпало подавление остаточных очагов революции. В повседневный обиход вошли выражения «столыпинский галстук» - петля, «столыпинские качели» - виселицы, «Столыпин» - арестантский вагон.
Оправдывая свою политику, министр заявлял: «Где с бомбами врываются в поезда, под флагом социальной революции грабят мирных жителей, там правительство обязано поддерживать порядок, не обращая внимания на крики о реакции». По официальным данным, в результате террористических актов и революционных выступлений в 1906-1907 гг. были убиты 4126 и ранены 4552 должностных лица. Сам Столыпин пережил десять покушений, в том числе взрыв эсерами-максималистами дачи на Аптекарском острове в августе 1906 г. После этого кровавого покушения правительство ввело военно-полевые суды. Из ведения обычных судебных инстанций изымались дела гражданских лиц, совершивших преступления «настолько очевидные», что «нет надобности в их расследовании». На рассмотрение дела отводилось не более двух суток, приговор приводился в исполнение через сутки. Даже руководители полицейского аппарата признавали, что «военно-полевой суд, составленный не из юристов, а из заурядных строевых офицеров, не стесненных никакими рамками, мог вынести по однородным совершенно делам совершенно разные приговоры, что и случалось не раз - все зависело не от статей закона, а от характера и взглядов членов суда». По неполным данным, в 1906-1910 гг. по приговорам военно-полевых и военно-окружных судов были казнены 3825 человек. По политическим делам за это время попали на каторгу более 26 тысяч человек. Столыпин отказывался смягчать приговоры, невзирая на ходатайства самого царя. Председатель Совета министров заявлял: «Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада».
Значительная часть территории России находилась на положении чрезвычайной или усиленной охраны. Это положение вводилось в отдельных местностях сроком на 6-12 месяцев и систематически продлевалось. Столыпин часто говорил, что стремится к созданию правового государства, ибо «пока писаный закон не определит обязанностей и не оградит права отдельных русских подданных, права и обязанности эти будут находиться в зависимости от толкования и воли отдельных лиц». Но его слова противоречили практике, так как в районах чрезвычайной охраны жизнь населения регулировалась «обязательными постановлениями» местных властей.
В третьеиюньской монархии сохранились законодательные учреждения. Поскольку Государственный совет доказал свою лояльность, инициаторы переворота сочли нецелесообразным менять порядок выборов в это учреждение. Положение о выборах в Государственную думу не предусматривало всеобщего и прямого голосования. После переворота избирательный закон стал еще менее демократическим. Теперь менее 1% населения избирало 1/3 выборщиков. Крупные землевладельцы выбирали более половины выборщиков европейской части России. Один голос помещика приравнивался к 543 голосам рабочих. Представительство крестьян, не оправдавших надежд правительства, сократилось вдвое. Точно так же были наказаны национальные окраины. Сокращалось количество депутатов от Кавказа и Польши. Население 10 областей Средней Азии и Сибири было вообще лишено представительства, как не достигшее «достаточного развития гражданственности».
В результате манипуляции с избирательным законом III Государственная дума существенно отличалась по своему составу от своих предшественниц. Левое крыло было предельно ослаблено. Теперь левыми считались 54 кадета, занимавшие центристские позиции в предыдущих думах. От мощной фракции трудовиков осталось 14 человек. На выборах прошло 19 социал-демократов меньшевистского и большевистского направления, но вскоре осталось 14 человек.
Выгодное положение занимал сильный центр из 154 октябристов и 28 прогрессистов. Все это означало, что после двух неудачных экспериментов правительство получило наконец вполне лояльное законодательное учреждение.
Правительство указывало новой Думе на ее второстепенную роль в монархическом государстве. Стала знаменитой запальчивая реплика министра финансов Коковцова, брошенная им депутатам: «У нас парламента, слава Богу, еще нет!» Пример пренебрежения к Думе и даже к Государственному совету показывал и сам глава правительства. Столыпин был сторонником сильной исполнительной власти и считал непозволительной роскошью бесконечные дебаты депутатов. Во всех важнейших вопросах правительство ставило Думу перед свершившимся фактом. Излюбленным оружием Столыпина и его преемников стала 87 статья Основных законов, согласно которой любая неотложная мера могла быть проведена императорским указом, не дожидаясь одобрения законодательных учреждений. За время работы III и IV Государственных дум было издано 612 законодательных актов, и 609 из них депутатам пришлось обсуждать задним числом, когда их одобрение или неодобрение уже не имело практического значения.
2009-05-18 01:36:17 Учебники — вернуться к списку
| ← предыдущая страница следующая страница → |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |
| 26 | 27 | 28 |