Магазин готовых дипломов, курсовых и рефератов
Библиотека студента

История русской литературы. Ч. 1

В «Недоросле» смех Фонвизина становится гораздо более горьким. Как и раньше, в центре внимания Фонвизина находится дворянство, но не само по себе, а в тесной связи с крепостным сословием, которым оно управляет, и верховной властью, представляющей страну в целом.

Вот почему Гоголь назвал «Недоросль» истинно «общественной комедией», поставив ее в один ряд с «Горем от ума» Грибоедова: в этих пьесах, по словам сатирика XIX в., «раны и болезни нашего общества, тяжелые злоупотребления внутренние ... выставлены в очевидности потрясающей».

По сюжету и названию «Недоросль» - пьеса о том, как дурно и неправильно обучали молодого дворянина, вырастив его «недорослем». Но у Фонвизина речь идет не об ученье, а о «воспитании» в самом широком смысле этого слова. Сценически Митрофан - лицо второстепенное, но история его воспитания объясняет, откуда берется страшный мир Скотининых и Простаковых, что следует изменить, дабы рабство преодолеть нравственным воспитанием «скотские» пороки человеческой натуры. «Вот злонравия достойные плоды!» - говорит фонвизинский идеальный герой Правдин, указывая на Простакову, лишенную по постановлению правительства помещичьих прав, на Простакову, от которой отрекается ее собственный сын. Ситуация в финале не столько комическая, сколько трагическая. Может быть, потому, что сам драматург уже не верит, что воспитанием можно переделать людей, подобных Скотининым и Простаковым.

Рисуя в доме Простаковой яркие картины злоупотребления крепостников своей властью, показывая развращающее воздействие рабства как на господ, так и на рабов, Фонвизин подчеркивает, что эти картины являются только частным случаем более серьезных конфликтов.

В «Недоросле» Фонвизин, как и в «Бригадире» противопоставляет миру зла мир разума, мир естественных чувств, воплощенных в идеальных персонажах своей пьесы - Стародуме, Правдине, Софье, Милоне. Стародум практически является alter ego, «вторым я» Фонвизина. И устами Стародума Фонвизин утверждает, что в столице Российской империи царит такое же самолюбие и рабство, что в усадьбе Простаковых. А на вопрос Правдина о возможном изменении нравов двора Стародум отвечает: «Мой друг! Ошибаешься. Тщетно звать врача к больному неисцелимому. Тут врач не поможет, разве что сам заразится». Фонвизин сохраняет надежду только на доброе начало души человека, на разумное воспитание, на силу совести. «Имей сердце, имей душу и будешь человек во всякое время», - говорит Стародум Софье.

И «Недоросль», и «Бригадир» создавались в рамках классицизма, однако реалистические тенденции в обеих комедиях (особенно в «Недоросле» вели к преодолению условностей классического комедийного жанра. Новаторство Фонвизина-драматурга сказалось прежде всего в более сложном понимании характера. Герои Фонвизина статичны, они уходят со сцены такими же, какими появились. Однако в живой ткани произведений их поступки приобретали не свойственную драматургии классицизма многозначность. Бригадирша из первой комедии Фонвизина глупа, жадна, зла, но внезапно в ее образе появляются черты, которые могли не только рассмешить зрителя, но и вызвать его сочувствие. В «Недоросле» образы Скотинина, Вральмана, Кутейкина заострены до карикатуры, образы же Простаковой и Еремеевны, отличаются большой внутренней сложностью. Фонвизин индивидуализирует язык персонажей, особенно в «Недоросле», давая им не только социально-бытовую, но и психологическую характеристику.

Творческое наследие Фонвизина оказало воздействие на дальнейшее формирование реализма в русской литературе. Батюшков связывал с Фонвизиным «образование прозы». В суждениях Пушкина, Гоголя, Белинского подчеркивалась самобытность и народность его таланта. Преемственную связь драматургии Фонвизина с театром Островского отмечал Гончаров, а Салтыков-Щедрин вывел ряд сатирических персонажей Фонвизина в некоторых своих произведениях («Письма к тетеньке», «Господа ташкентцы», «Круглый год»).

3.3. «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева

«Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева (1749 - 1801) завершает традицию просветительского реализма в русской литературе XVIII в. и в то же время порывает с ней. Сохраняя чисто просветительскую веру в возможность прозрения человека (не только дворянина, но и крестьянина), Радищев не разделяет главный тезис просветителей о возможном преобразовании «неразумного» самодержавно-крепостнического государства с помощью воспитания, постепенного улучшения нравов, морального совершенствования. Радищев впервые в истории общественной мысли России выдвигает идею народной революции как радикального средства для лечения застарелых социально-политических недугов. В этом отношении он оказывается полной противоположностью и писателям-просветителям XVIII в., и будущим дворянским революционерам-декабристам, и близкому к ним Пушкину. В то же время Радищев - прямой предшественник революционно-демократического направления 2-ой пол. XIX в., в первую очередь - Н.Г. Чернышевского.

Большинство отпечатанных экземпляров книги Радищева в 1790 г. были арестованы и изъяты из обращения; вторую жизнь «Путешествию» дал А.Н. Герцен, издавший его в 1858 г. в Лондоне. Непосредственного влияния на русскую литературу XVIII-XIX вв. книга не оказала. Эта «серьезная, печальная, исполненная скорби книга» (Герцен) была написана человеком, который оказался не в состоянии мириться с окружающим его злом. «Я взглянул окрест, - пишет Радищев, - и душа моя страданиями человечества уязвлена стала. Обратил взоры во внутренность мою - и узрел, что бедствия человека происходят только от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы».

Как просветитель, Радищев ставит перед собой ясную задачу: научить читателя прямо взирать на вещи, познать истину, снять с глаз «бельмо», подобно тому, как сняла с глаз автора бельмо некая странница.

Читатель должен осознать действительные причины зла, а также заразиться авторским, радищевским, отношением к окружающему злу - самодержавно-крепостническому строю в целом. «Путешествие» Радищева отличается своеобразным сплавом чисто просветительских и сентименталистских тенденций. По жанру книга примыкает к путевым запискам, самому распространенному жанру в литературе сентиментализма. Автор не только рисует то горестные, то наполненные сатирическим пафосом картины русской общественной жизни - он негодует, скорбит, возмущается: «Звери алчные, пиявицы ненасытные! Что мы крестьянину оставляем? Воздух, один только воздух!» Эмоциональный пафос подкреплен строгой логикой композиции - Радищев делает все, чтобы воздействовать и на ум, и на чувства читателя. Все главы книги, помимо последующей («Слово о Ломоносове») носят название станций от Петербурга до Москвы; автор словно берет читателя за руку и проезжает с ним весь маршрут; и этот путь, с точки зрения Радищева, должен стать для читателя путем в поисках и обретении истины. Читатель разделяет иллюзию о просвещенной монархии как идеальном государственном устройстве - Радищев вводит в рассказ аллегорический сон, в котором самодержавие представлено в виде «чудища»; читатель имеет слабое представление о русском крепостничестве - Радищев рисует картины продажи крестьян с аукциона (глава «Медное») и ужаса рекрутчины (глава Тородня»). Наконец, сатирически изобразив дворян-помещиков, Радищев вводит в главу «Зайцево» изображение сцен крестьянского восстания - для того, чтобы читатель мог вслед за автором воскликнуть: «О! Если бы рабы, тяжкими узами отягченные, тряся в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятствующими, главы наши, главы бесчеловечных своих господ и кровию нашей обагрили нивы свои! ... Не мечта сие, но взор проницает густую завесу времен, от очей наших будущее скрывающую; я зрю сквозь целое столетие».

Пушкин в своей статье «Александр Радищев» назвал «Путешествие ...» «сатирическим воззванием к возмущению». Он полагал, что в конце своей жизни, возвратившись из ссылки в 1797 г., Радищев не смог бы «без омерзения глубокого слышать некогда любимые свои мысли, проповедованные с высоты гильотины, при гнусных рукоплесканиях черни ... Могли чувствительный и пылкий Радищев не содрогнуться при виде того, что происходило во Франции во время Ужаса?» (курсив Пушкина).

Пушкинская оценка творчества и самой личности Радищева очень примечательна. Он выговаривает А. Бестужеву (будущему декабристу, критику) за то, что тот в своем образе российской словесности XVIII в. забыл о Радищеве, но он же называет «Путешествие» «весьма посредственную книгою», полной «напыщенных выражений» и «пошлого и преступного пустословия». (Слог «Путешествия» у Радищева действительно архаичен даже для прозы конца XVIII в. язык Радищева сильно проигрывает на фоне ясного, конкретного, лишенного церковно славянизмов языка Фонвизина и Крылова). Однако, называя Радищева преступником, Пушкин восхищается его благородством - «духом необыкновенным и рыцарской совестливостью».

Резко отзываясь о прозе Радищева, Пушкин дает высокую оценку его поэзии, особенно стихотворению «Осьмнадцатое столетие», написанному в последний год жизни Радищева; оно содержит яркий портрет целой эпохи, уходящей в прошлое - «столетье безумно и мудро». Не проза, не знаменитое «Путешествие из Петербурга в Москву», а поэтическое наследие Радищева оказало большое воздействие на дальнейшее развитие русской литературы. В своей оде «Вольность», которая тоже содержит прямой призыв к революционному «возмущению», Радищев создал язык гражданской поэзии, который станет достоянием декабристов и раннего Пушкина. Когда Пушкин в черновике своего «Памятника» скажет: «Вослед Радищеву восславлял я свободу», он будет иметь в виду знаменитую оду Радищева «Вольность», широко распространяющуюся в списках в начале XIX в., и свою собственную оду под тем же названием.

 

2008-09-20 15:29:18 Учебникивернуться к списку

← предыдущая страница    следующая страница →
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47      
Яндекс.Метрика