История русской литературы. Ч. 1

3. Литература периода татаро-монгольского ига и начала формирования централизованного государства (2 пол. XII-XV вв.)

С конца XIII в. в древнерусской литературе (и культуре в целом) складывается новая ситуация. Монголо-татарское нашествие привело к углублению феодальной раздробленности, а дальнейшее дробление русских земель обособляло местные культуры и усиливало в них локальные особенности. Произведения Киевской Руси (в широком смысле этого слова) принадлежали к единой литературе. С середины XIV в. Южная Русь и Западная Русь входят в состав Литовского, а потом Литовско-Польского княжества. К тому времени относятся первые сведения об украинцах как отдельном народе (Малая Русь) и о белорусах (Белая Русь). Начинается медленный процесс формирования трех отдельных восточнославянских литератур. Приблизительно с XIV в. мы начинаем говорить о древнерусской литературе в узком смысле этого слова - как о литературе древне-великорусской.

3.1. Московская литература (памятники Куликовского цикла; агиография)

В начале XIII в. Москва - захолустный удел Северо-Восточной (Владимиро-Суздальской Руси). С начала XIV в. Московское княжество стало вести борьбу с другими русскими князьями за главенствующее положение, постепенно становясь и государственным, и церковным центром Русской земли. В конце XIV в. именно Москва представляла собой единственно реальную силу, способную объединить русские земли и возглавить национально-освободительную борьбу, завершившуюся в 1380 г. Куликовской битвой. Москва стала осознавать себя преемницей Киевской Руси. В произведениях московской литературы с особой силой зазвучали идеи единения русских земель, освобождения Руси от врага. Прежде всего они отразились в памятниках Куликовского цикла - в воинских повестях, посвященных событиям 1380 г. Самые известные из них - Летописная повесть о Куликовской битве, сохранившаяся в краткой и пространной редакции, «Задонщина», приписываемая Софронию Рязанову, более поздний памятник (XV в.) - «Сказание о Мамаевском побоище». Этот последний памятник дошел до нас в 8 редакциях и множестве списков, что говорит о его огромной популярности вплоть до XXI в. Он представляет собой самый подробный и сюжетно-увлекательный рассказ о битве на Куликовском поле в 1380 г. Самым же известным является «Задонщина», испытавшая сильное воздействие «Слова о полку Игореве» - оно сказывается и в стиле памятника, и в художественной образности, и в сюжетно-композиционном решении.

Ориентация автора «Задонщины» была не случайной: этим подчеркивалась генеалогическая связь московских князей с киевскими, указывалось, что новый политический центр Руси - Москва - является наследницей Киева и его культуры. Кроме того, автор сознательно противопоставлял изображение современных ему событий с историческими событиями давнего прошлого: поражение на реке Каяле (время «туги» и печали) - победа на Куликовском поле («веселье и слава русская на поганых хулу»). «Задонщина» отличается оптимистическим пафосом, однако она не стала подлинным шедевром древнерусской словесности. Уж слишком механически перенес ее автор образы, мотивы и поэтические формулы на текст, созданный на совсем другой сюжетный основе. Стилистически «Задонщина» неоднородна: поэтический книжный стиль сочетается в ней не только с фольклорным, но и со стилем деловой письменности, прямо-таки канцелярским. Историки древнерусской литературы значение «Задонщины» увидели прежде всего в том, что открытие этого памятника XIV в. безусловно подтвердило подлинность «Слова о полку Игореве».

Воинские повести о Куликовской битве, при всей их принадлежности к московской литературной школе, по своей идейной направленности и художественным особенностям являются произведениями общерусскими.

Общерусское значение имеют и произведения московской агиографии, в которых уже с конца XIV в. с настойчивой силой звучит призыв к объединению русских земель вокруг Москвы. Агиографический жанр - самый традиционный и консервативный жанр в древнерусской литературе - в XIV-XV вв. подвергается значительным изменениям. С жанром агиографии связывают появление нового стиля в древнерусской литературе - эмоционально-экспрессивного стиля «плетения словес». Этот стиль, игнорируя еще характер человека в целом, дает возможность описывать различные эмоции, психологические состояния героев - описывать так, как будто эти эмоции живут самостоятельно, вне человеческого характера. Меняется композиционная структура жития: после небольшого риторического вступления следует кратко изложенная биография героя, зато плач по умершему святому и похвала ему занимают в житие центральное место. Тут уж автор дает волю своим эмоциям: «Увы мне, како скончаю мое житие, како переплыву я море великое и пространное, ширшееся, печальное, многомутное, не стояще, смятущееся...». Наиболее ярко стиль «плетения словес» представлен в творчестве Епифания Премудрого, ему же и принадлежит этот термин. Нанизывание одного сравнения на другое, перечисление однокоренных эпитетов, ритмика речи, звуковые повторы придают тексту особую торжественность, эмоциональность, экспрессивность.

Епифаний - автор двух Житий, жития Стефана Пермского и жития Сергия Радонежского. В качестве идеальных героев, достойных подражания, Епифаний выбрал двух замечательных сподвижников русской культуры. Стефан Пермский - миссионер-просветитель, создавший для зырян (коми) специальную азбуку. Сергий Радонежский - вдохновитель русского воинства на Куликовском поле, основатель и игумен знаменитого Троице-Сергиева монастыря, иноками которого были в свое время и сам Епифаний, и гениальный живописец Андрей Рублев. Имя Сергия Радонежского и по сей день воспринимается как олицетворение самой духовности русской культуры. Примечательно, что житие Сергия Радонежского тоньше, лиричнее жития пермского епископа. Особенно поэтичны видения Сергия. Во мраке ночи он увидел дерево в ослепительно ярком свете и на ветках его множество птиц. В житие это видение истолковано как пророчество о многочисленных учениках Сергия.

Эмоционально-экспрессивный стиль Епифания какими-то своими гранями перекликается со стилистическими исканиями крупнейшего художника XIV-XV вв. - Феофана Грека. Интересно, что Епфаний хорошо знал знаменитого живописца. Среди литературного наследия Епифания примечательно его письмо к митрополиту Киприану. Очень простым (совсем не пышным, витийственным) слогом Епифаний рассказывает, как его поразила свободная манера художника писать непринужденными мазками, совершенно не оглядываясь на каноны иконописи. Когда же Епифаний попросил Феофана изобразить собор Софии в Константинополе, то художник нарисовал только одну деталь собора - но нарисовал так, что Епифаний мог представить красоту и величие Константинопольской Софии в целом. Епфаний мог знать и Андрея Рублева, но свидетельств об этом нет. Литература и изобразительное искусство XIV-XV вв. развивались рядом, в удивительной атмосфере духовного подъема и единения, которая сложилась в Московской Руси после победы на Куликовском поле.

 

2008-09-20 15:29:18 Учебники — вернуться к списку

← предыдущая страница    следующая страница →

1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14	15	16	17	18	19	20	21	22	23	24	25
26	27	28	29	30	31	32	33	34	35	36	37	38	39	40	41	42	43	44	45	46	47