История русской литературы. Ч. 2
3.2. Творчество Ф.И.Тютчева и А.А.Фета
Поэтическое наследие творчества Ф.И. Тютчева (1803-1873) невелико: оно насчитывает немногим более трехсот стихотворений. Но значение их для русской и мировой поэзии огромно. «Здесь - духа мощного господства, здесь - утонченной жизни цвет» - сказал о его поэзии А.А. Фет.
Стихи Тютчев начал писать рано, но долго был неизвестен России как поэт. Впервые большой цикл его стихотворений был опубликован на страницах пушкинского «Современника» в 1836 году. После смерти А.С. Пушкина Тютчев надолго замолчал. Загадочное явление первоклассного русского поэта, присылающего свои стихотворения из Германии и не подписывающего их полным своим именем, было совершенно забыто. И только в 50-х годах, после восторженной статьи Н.А. Некрасова, после выхода в свет сборника стихотворений Тютчева под редакцией И.С. Тургенева к поэту пришло широкое признание публики.
«Философская поэзия», «поэзия мысли» - эти определения утвердились за поэзией Тютчева; позднее философ и поэт Вл. С. Соловьев подчеркивал космизм творчества Тютчева.
Вечная жизнь природы - основная, неизменная тема поэзии Тютчева. В понимании и изображении природы Тютчев выступал как романтик. Он был убежден в пантеистической идее одушевленности природы, он верил в ее таинственную жизнь. Поэтому Тютчев изображает природу как некое одушевленное целое («Полдень», «Весенние воды», «Осенний вечер»). В некоторых его стихотворениях появляются мифологические образы. Так, известное стихотворение «Люблю грозу в начале мая» завершается неожиданным сравнением грозы с богиней юности Гебой из древнегреческой мифологии: «Ты скажешь: ветренная Геба, / Кормя Зевесова орла, / Громкокипящий кубок с неба, / Смеясь, на землю пролила». Но для Тютчева жизнь природы - не только праздник и идиллия. В ней, в ее глубине, как чудится поэту, властвует хаос, темные силы, некая первозданная стихия. А все видимое, сущее - лишь временное порождение этого хаоса. С этим связано у Тютчева обращение к ночной теме. Именно ночью наступают минуты, когда человек остается один на один перед вечным миром. В эти минуты он остро чувствует себя на краю бездны и особенно напряженно переживает трагедию своего существования. В стихотворении «О чем ты веешь, ветр ночной» Тютчев вслушивается в древний хаос, в пучину мировой ночи. Лирический герой желает прикоснуться к этой таинственной жизни хаоса - «Он с беспредельным жаждет слиться!...» - но в то же время «страшные песни» ужасают его: «О! Бурь уснувших не буди - Под ними хаос шевелится».
Лирика Тютчева трагична. Ей свойственно необычайно сильное и острое ощущение человеческой личности, поставленной рядом с жизнью целого мира, космоса. Человек для Тютчева такая же тайна, как природа, но каждая личность несет свою, особенную тайну. Мир души человека исконно трагичен, в нем кроются стихии разрушения и саморазрушения. / «О вещая душа моя! / О сердце, полное тревоги! / О, как ты бьешься на пороге / Как бы двойного бытия»/- Человек испытывает неразрешимость раздирающих его противоречий, безысходность борьбы. Жажда веры и готовность верить никогда не перерастают в способность верить («Наш век»). В стихотворении «Silentium» с особой остротой выражена мысль о бесконечном одиночестве человека, о его бессилии познать тайны природы, другого человека, самого себя. Познание влечет за собой распад внутреннего мира человека. «Мысль изреченная есть ложь» - утверждает Тютчев: «как сердцу высказать себя? / Другому как понять тебя?» Завершается стихотворение призывом: «Лишь жить в себе самом умей - Есть целый мир в душе твоей...». Это стихотворение особенно ценило поколение поэтов-символистов: А. Блок, А. Белый, Вяч. Иванов.
В 1850-1864 годах Тютчев создает так называемый «денисьевский цикл», посвященный Е.А.Денисьевой, одну из вершин любовной лирики русской и мировой поэзии. Здесь одно из самых светлых чувств, доступных человеку, окрашивается в трагические тона, превращается в «поединок роковой» двух любящих сердец, исход которого предуказан судьбой («О как убийственно мы любим»; «Предопределение»). Для любовной лирики Тютчева этого периода характерно перенесение основного внимания на внутренний мир женщины, образ которой наделен у него ярко индивидуализированными психологическими чертами. Этот цикл образует своеобразную параллель «панаевскому циклу» Некрасова и отражает общую тенденцию русской поэзии к созданию своеобразного психологического романа в стихах.
А.А. Фет (1820-1892) - один из тончайших русских лириков. Главное в его поэзии - живое чувство красоты, как единственной цели искусства вообще и поэзии в частности.
Особенность поэзии Фета - в тонкой передаче мимолетных, ускользающих чувств и настроений. Мгновения жизни мелькают, оставляя в сердце смутное волнение, рассказать о которых прямо поэт не может. Фет всегда дает нам почувствовать это ощущение невысказанности, невозможности выразиться в словах. Поэтому особенное место в лирике Фета занимает мелодическая организация стиха; его благозвучие, использование ассонанса, аллитерации, разнообразные ритмические ходы. Изображение неясных и противоречивых чувств, несомненно, перекликались с психологическими достижениями русской реалистической прозы. Но эстетика Фета в своей основе романтическая. По воззрениям Фета, поэзии наиболее близки такие душевные состояния, которые далеки от рассудочной стороны человеческой души. Фет - поэт редкой эмоциональности, силы чувства, при этом чувства преимущественно жизнерадостного. Основное настроение поэзии Фета - настроение душевного подъема. Упоение любовью, природой, искусством, мечтами - вот основное эмоциональное содержание его поэзии 1850-60-х годов. Таковы «Шепот, робкое дыханье», ставшее для многих читателей символом фетовской поэзии, его своеобразным автопортретом; «Ярким солнцем в саду пламенеет костер» - образец пейзажной лирики Фета, пронизанной импрессионистическими чертами; «Сияла ночь. Луной был полон сад» - стихотворение, которым так восхищался Л.Толстой; его поражала «лирическая дерзость» фетовского образа («И в воздухе за пеньем соловьиным / Разносится тревога и любовь»).
В 1870-ые годы поэзия Фета обретает новое качество. Страдание, боль, муки врываются в его стихи. Красота, радость для Фета по-прежнему составляют главное, но уже не сами по себе, а как «исцеление от муки», как противостоящие страданию. И здесь-то в служении красоте, в борьбе со страданиями Фет обретает новую могучую жизненную силу, бросающую вызов смерти («Смерть») и самому Богу - Порой изысканная лирика Фета приобретает архическую тяжесть слова, заставляющую вспомнить о Г.Р.Державине («Не тем господь могуч, непостижим / Ты пред моим мятущимся сознаньем, / Что в звездный день твой светлый Серафим / Громадный шар зажег над мирозданьем... / Нет, ты могуч и мне не постижим / Тем, что я сам, бессильный и мгновенный, / Ношу в груди как оный Серафим, / Огонь сильней и ярче всей вселенной»).
Поздняя поэзия Фета испытала сильнейшее влияние субъективной философии А.Шопенгауэра, которую Фет считал «откровением, возможным человеческим ответом на те умственные вопросы, которые сами собой возникают в душе каждого». Фет в поздней лирике предельно субъективен, и его «мятущееся сознание» ищет опору не в Боге, но в своей собственной личности, потому что она - пусть и мгновенная, бессильная - вмещает в себя целый космос. Такова «лирическая дерзость» позднего Фета, не уступающая по глубине трагической напряженности поэзии Ф.И.Тютчева.
2008-09-20 14:21:11 Учебники — вернуться к списку
| ← предыдущая страница следующая страница → |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |
| 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 |
| 51 | 52 | 53 |