История русской литературы. Ч. 2

В рассказах и повестях Чехова важен не столько внешний, сколько внутренний сюжет. Нельзя сказать, что проза Чехова бессобытийна - в ней люди любят, умирают, переезжают с места на место, стреляются - но по существу, это ничего не меняет, жизнь в своей сложности и иррациональности остается прежней. Зато меняется человек, меняется его отношение к жизни, и это изменение внутреннего мира человека и есть настоящий сюжет чеховских рассказов. Внешний конфликт в повести и рассказе может быть исчерпан, но за пределами рассказа или повести существует та же неизменная жизнь. В художественном мире Чехова нет открыто целенаправленного подбора реалий, мотивов, черт характера. Его рассказы отражают словно тот самый мир, который течет за окном - в его хаотичных, бессмысленных случайных формах. Он настолько близок естественному бытию, что, кажется, чеховская проза, да и драматургия тоже, дают полную иллюзию реальности. Однако Чехов не является натуралистом, хотя какие-то точки соприкосновения с натуралистическим методом в его творчестве есть. Вместе с тем, в его творчестве возникает стремление к генерализации, к обобщению, к созданию образов-символов (неподвижные, спящие овцы в рассказе «Счастье», одинокий тополь в «Степи», крыжовник в одноименном рассказе, футляр в рассказе «Человек в футляре»). Но чеховский символ не отличается двуплановостью, он не является знаком скрытого второго плана, как это будет у символистов. Символы Чехова вырастают из быта, из предметного мира произведений. Среди чеховских высказываний об искусстве есть такие, которые помогают проникнуть в самую суть его творчества. Чехов ставил в упрек и себе и писателям своего поколения, что они изображали жизнь только такою, какая она есть. А настоящие писатели, утверждал Чехов, должны изображать еще и «норму» жизни - такой, какой она должна быть. Сам Чехов «нормы» не знал и прямого изображения «должной жизни» в его произведениях нет. Но есть нечто такое, что ускользнуло от внимания современных ему критиков, утверждавших, что Чехов - бытописатель серенькой будничной жизни, что он «певец сумерек».

В лучших своих рассказах Чехов сталкивает героев, погруженных в хаос текучей действительности, с ощущением жизни такой, какой она должна быть. Ощущение этой нормы, должной жизни, возникает где-то в глубине художественной структуры чеховского рассказа, помимо прямых высказываний героев, помимо внешнего течения событий. Это дает возможность почувствовать подтекст чеховских произведений - в нем спрятана потаенная авторская мысль о красоте, об истине, вечно присутствующих в жизни. Она выражается в чеховских образах-символах; так, образ сада как воплощение гибнущей красоты проходит через все творчество Чехова («Черный монах» - быть может, самый совершенный в художественном отношении рассказ Чехова; «Вишневый сад»). Чеховская проза необычайно музыкальна; эта музыкальность выражается не только в ее ритме, но больше всего в композиции, когда через весь рассказ («Черный монах», «Скрипка Ротшильда», «Студент», «Без заглавия») проходят мотивы и образы, развитие которых подчиняются тем же законам, что и развитие главной и побочной партий в музыкальной сонате. Так развиваются мотивы сада и черного монаха в уже упомянутом рассказе Чехова, чтобы в финале слиться вместе в сцене умирающего магистра Коврина: «Он звал Таню, звал большой сад с роскошными цветами, обрызганными росой, звал парк, сосны с мохнатыми корнями, ржаное поле, свою чудесную науку, свою молодость, смелость, радость, жизнь, которая была так прекрасна...». В «Даме с собачкой» курортному роману Гурова и Анны Андреевны аккомпанирует «однообразный, глухой шум моря», напоминающий о вечности, о красоте, о должной норме человеческого существования.

«Палата №6» - один из самых страшных рассказов Чехова, но он словно освещается мимолетным образом «стада оленей, необыкновенно красивых и грациозных», вспыхнувшим в сознании умирающего Рагина. Примеры можно продолжить. Все эти образы и мотивы сообщают чеховским произведениям неповторимую лирическую тональность, которая взаимодействуют с очень жестким, иногда смягченным иронией, изображением жизни в ее повседневном течении. Чеховский «подтекст» переключает социально-нравственную проблематику произведения в иной, универсальный план.

Особый разговор - Чехов в истории мирового театра. В современных работах - и отечественных, и зарубежных исследователей - общим местом стало сравнение вклада Чехова в мировую драматургию с тем вкладом, который внес в нее Шекспир. Одним из первых в весьма парадоксальной форме связал имена Чехова и Шекспира Толстой. Он сказал самому Чехову, что «Шекспир писал плохие пьесы, а Вы еще хуже». Новаторство чеховских пьес ставило в тупик его современников, и неслучайно, что одна из самых поэтичнейших пьес драматурга «Чайка» потерпела сокрушительный провал на премьере в Александрийском театре 17 октября 1896 года.

Театр Чехова обнаруживает типологическую близость его прозе. Это и не удивительно: становление Чехова-драматурга протекало параллельно становлению Чехова-прозаика. Театру Чехова присуще то же сочетание объективности и авторского лирического начала: среди героев пьесы нет ни одного, кто прямо бы выражал точку зрения автора; внешняя бесконфликтность чеховских пьес при наличии в них подтекста, внутреннего действия. Последнее является наиболее важным для понимания чеховского новаторства. Драма как род литературы предполагает, как правило, яркий внешний конфликт, выраженный в столкновении противоборствующих групп. Но уже у А.Н. Островского единство внешнего действия не соблюдается, хотя в целом он сохраняет конфликт «старших» и «младших», «слабых» и «сильных», «самодуров» и их «жертв». У Чехова в пьесах развертывается одновременно несколько сюжетных линий, конфликт персонажей не разрешается ничем. В «Дяде Ване», например, Войницкий стреляет в профессора Серебрякова, но выстрел не достигает цели, да и вообще ничего не меняет в их взаимоотношениях. В финале дядя Ваня говорит профессору: «Все будет по-старому». Главные драматические события Чехов предпочитает выносить за сцену (так, о целых перипетиях в жизни Нины и Тригорина зритель узнает только из разговоров персонажей пьесы «Чайка»), полным отсутствием внешнего действия отличаются и «Три сестры», и «Вишневый сад». «Три сестры» с точки зрения обычной драмы вообще представляют загадку: ничто не мешает сестрам уехать в Москву, но тем не менее это событие фатально не может произойти - и желание поездки, и невозможность ее остаются в пьесе внешне никак не мотивированными.

С одной стороны, в пьесах Чехова осуществлено полное преодоление художественной условности. В них все происходит, как говорил сам драматург, «также сложно и также вместе с тем просто, как и в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни». С другой стороны, пьесы Чехова содержат в себе обобщение, доходящее, по словам Горького, «до одухотворенного символа». Что такое Москва в «Трех сестрах» как не символ осмысленной красивой жизни, которая не дается в руки ни одному из персонажей пьесы, как бы они к ней не стремились? Многогранно символическое наполнение образа-сада: красота, прошлая культура, наконец, вся Россия. Пьесы Чехова словно существуют в двух измерениях: на уровне быта и на уровне духовно-философском. Конфликт, разрешимый на уровне быта, неразрешим в аспекте духовно-философском. Взаимодействие и противостояние этих двух планов создает напряженную атмосферу художественного мира. Эта особенность чеховской поэтики обусловила принципиальное новое отношение к тексту. Внешний сюжет является лишь проявлением внутреннего, настоящего сюжета - изменение духовного мира персонажей. Поэтому и слово в устах героев чеховских пьес не стремится к исповедальности. И не только монологи, но и диалоги героев строятся на недомолвках, иносказаниях не потому, что они скрытны, а потому, что они не всегда осознают, что их томит и мучит. Текст перестает быть ведущим элементом театра Чехова, но система умолчаний и иносказаний порождает подтекст - единственно значимое качество чеховской драматургии.

 

2008-09-20 14:21:11 Учебники — вернуться к списку

← предыдущая страница    следующая страница →

1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14	15	16	17	18	19	20	21	22	23	24	25
26	27	28	29	30	31	32	33	34	35	36	37	38	39	40	41	42	43	44	45	46	47	48	49	50
51	52	53