История русской литературы. Ч. 2

Свобода художественного творчества, независимость от какой бы то ни было идеологии равно характеризует и Пушкина, и Чехова. Чехов считает, что главное в искусстве - постановка вопроса, но не его решение; главное в искусстве - поиск истины, а не провозглашение истины, какой бы высокой она ни казалась. Христианская религия в его глазах тоже не обладает абсолютным авторитетом. «Писать, писать - и потом все свалить на Евангелие - это уж слишком по-богословски», - критикует он финал толстовского «Воскресения». И дилеммы Достоевского «нет Бога - все позволено» для Чехова не существует. Его «Рассказ старшего садовника» открывается фразой: «Веровать в бога нетрудно. В него верили и Бирон, и Аркачеев. Вы в человека поверьте!» Позднее эту фразу сняла цензура - но, возможно, ее снял бы и сам Чехов: он не любил обнажать основную идею своего произведения. Чехов, как и Пушкин, сложен в своей простоте. Он предельно объективен, его художественный мир предельно адогматичен, но авторская оценка в его произведениях существует. Только она запрятана глубоко-глубоко - в самой художественной структуре его рассказов, в интонации повествования, в сцеплении деталей и мотивов, в самой композиции - в чем-то таком неуловимом, что исследователи обычно называют «подтекстом», «подводным течением», «настроением». А вот в диалогах, в слове персонажа авторскую оценку искать невозможно. Может быть, наиболее близкими к ней оказываются слова Лаевского из повести «Дуэль»: «Никто не знает настоящей правды». Но и это не самая последняя истина в чеховском мире. Герой повести в финале видит лодку в «темном беспокойном море», она борется с волнами. «Так и в жизни, - думает Лаевский, - В поисках за правдой люди делают два шага вперед, шаг назад. Страдания, ошибки, скука жизни бросают их назад, но жажда правды и упрямая воля гонят вперед и вперед. И кто знает? Быть может, доплывут до настоящей правды». Здесь характерна вопросительная чеховская интонация - «кто знает», быть может». Внесение в жизнь каждого человека, общества в целом принципа справедливости, правды, красоты - при отсутствии опоры на религиозный авторитет - одна из коренных идей Чехова. Пристальный интерес к нравственному миру человека, постоянная его проверка на прочность - не в экстремальных испытаниях, а в самой обычной, повседневной жизни - главный нерв чеховского творчества.

Путь Чехова в большую литературу был довольно сложен. С 1880 по 1885 гг. он создает серию комических рассказов, сценок, очерков, пародий; одни из них ничем не отличаются от тех, что помещались на страницах развлекательных журналов 1880-х годов, другие принадлежат к подлинным шедеврам Антоши Чехонте. У Чехова много юморесок и рассказов, так сказать, просто смешных: «Хирургия», «Лошадиная фамилия», «Налим», «Живая хронология». Рядом с чистым юмором возникала сатира: «Смерть чиновника», «Толстой и тонкий», «Маска», «На гвозде», «Хамелеон», «Унтер Пришибеев». Чехову здесь ближе всего гоголевская и щедринская традиция, и в то же время он кардинально пересматривает традиционные темы русской классики. В письме к старшему брату, Александру Павловичу (тоже литератору) Чехов пишет: «Брось ты, сделай милость, своих угнетенных коллежских регистраторов!... Неужели ты нюхом не чуешь, что эта тема уже отжила и нагоняет зевоту? Реальнее теперь изображать коллежских регистраторов, не дающих жить их превосходительства...». В сущности, Чехов здесь излагает сюжет своего рассказа «Смерть чиновника», в котором «маленький человек», скромный чиновник превратился в угнетателя (палача), а превосходительное «вашество» - в угнетаемую жертву. Зачем Чехову понадобилось так трансформировать традиционную для русской литературы XIX в. тему? Затем, чтобы показать, что дело здесь не в злых и добрых начальниках, а в рабской психологии, которая вошла в плоть и кровь тех, кто, казалось бы, должен страдать от унижения их человеческого достоинства. Ведь чиновник Червяков умер не от страха перед генералом Бризжаловым, а от того, что генерал Бризжалов не захотел выступать как хранитель заветов пресмыкательства. Рассказ Чехова оказывается не только смешным, но и грустным. Смешным и грустным является и другой ранний рассказ Чехова - «Злоумышленник», где впервые в чеховской прозе анализируется ситуация полного, абсолютного непонимания человека человеком: крестьянин Денис Григорьев, откручивающий гайки на железных дорогах, и судебный следователь говорят на совершенно разных языках. Этот рассказ очень ценил Л.Толстой, он относил его к лучшим чеховским рассказам. А в более позднем рассказе - «Тоска» (1886) тема непонимания перерастает в тему отчуждения, которая в литературе XX в. станет одной из магистральных - в творчестве Ф.Кафки, А.Камю, Кобо Абэ и других писателей. Этот рассказ, с редким для Чехова применением эпиграфа - «Кому повем печаль мою?» - один из подлинных шедевров чеховской новеллистики.

Этапным произведением Чехова 1880-х годов является «Степь». Это своеобразный эпос, воплощенный не в большой повествовательной форме, но в сравнительно короткой и очень емкой по своему эмоциональному содержанию жанру повести. Ее можно назвать лиро-эпической поэмой, своеобразным аналогом «Мертвых душ».

Рассказы «Тоска», «Горе», «Счастье», «Без заглавия», «Спать хочется» - это уже рассказы вполне сформировавшегося художника - Чехова, вошедшего в большую литературу; период «Чехонте» - раннего, юмористического Чехова кончился в середине 1880-х годов.

Чехов усматривает отклонение от нормы в обычной, повседневной действительности, а не в социальных эксцессах, не в кричащих фактах общественной несправедливости. Ненормальной оказывается сама норма жизненных отношений, а не ее нарушение, - вот о чем говорит Чехов во многих своих произведениях. Он показывает, как ненормальная, ставшая обычной, жизнь засасывает душу человека, обезличивает его («Ионыч», «Человек в футляре», «Крыжовник»); показывает и возможность нравственного, духовного сопротивления человека обыденной жизни («Учитель словесности», «Дама с собачкой», «О любви», «Невеста», «Моя жизнь», «Три года», «Скрипка Ротшильда»). В более поздних произведениях у Чехова появляется мотив бегства героя, порыв к иной, сознательной и красивой жизни. Но к какой? Этого не знают ни герои, ни сам автор. Вот почему очень примитивной является интерпретация рассказа «Невеста», рассматривающая решение Нади отказаться от свадьбы и уехать в город как решение уйти в революцию.

 

2008-09-20 14:21:11 Учебники — вернуться к списку

← предыдущая страница    следующая страница →

1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14	15	16	17	18	19	20	21	22	23	24	25
26	27	28	29	30	31	32	33	34	35	36	37	38	39	40	41	42	43	44	45	46	47	48	49	50
51	52	53