Культурология. Ч. 1

Коллективное бессознательное уже нельзя понимать как чисто природную силу, подобную фрейдовскому Оно. Открытое Юнгом бессознательное имеет не природный, а культурный характер, и родилось на заре человеческой истории в коллективном психическом опыте. Первичные формы (структуры) коллективного бессознательного Юнг называет архетипами коллективного бессознательного. Это своего рода кристаллики накопленного за долгие годы существования человеческой культуры коллективного психического опыта, внедряемые в бессознательный мир каждого человека. «Безмерно древнее психическое начало образует основу нашего разума точно так же, как строение нашего тела восходит к общей анатомической структуре млекопитающих», - к такому выводу приходит Юнг. По Юнгу, коллективное бессознательное имеет культурное происхождение, но передается по наследству биологическим путем. При этом архетипы коллективного бессознательного сами по себе вовсе не тождественны культурным образам или символам. Архетип - это не образ, а некое фундаментальное переживание, «тяготение» человеческой психики, которое само по себе лишено какой-либо предметности (образ же всегда предметен). Архетип - это психический первосмысл, незримо организующий и направляющий жизнь коллективного бессознательного. Под воздействием архетипов мы воспринимаем окружающий мир, бессознательно производим оценки тех или иных явлений и т.д. Архетип остается таковым до тех пор, пока мы не осознаем его наличия. Как только архетип осмысливается и попадает из сферы бессознательного в область сознания, он превращается из архетипа в сознательную установку. И только после этого может быть выведен из человеческого подсознания.

Как и Фрейд, Юнг считает, что современный человек, гордящийся своим сознанием и волей, отнюдь не является господином своей душевной жизни. Напротив, он сам подвластен таящимся в нем бессознательным силам, своего рода «демонам души». Фундаментальное различие между Фрейдом и Юнгом состоит в понимании сущности этих «демонических» сил и их отношения с культурой.

По Фрейду, жизнь культурного человека составляет неразрешимое противоречие, ибо человеческая душа разрывается между своей изначальной природой и внедренными культурными запретами. Юнг исходит из других представлений о соотношении человека и культуры. Для него основа души (бессознательное), хотя и имеет архаическое происхождение, но все же может жить в мире с культурой. Конечно, нельзя укротить «демонов души», но их можно приручить, сделать их проявление относительно безопасным и даже поставить их на службу культуре. Юнг произвел подлинный переворот в культурологии, раскрыв органическую связь культуры и человеческого бессознательного, истории культуры и ее символического мира.

Значительное место в культуре занимает игра, что зафиксировано в игровой культурологической теории. Платон говорил об игровом космосе, И.Кант - о эстетичности «состояния игры», Шиллер подчеркивал, что человек только тогда «является человеком, когда играет» и т.д. Голландский исследователь Йохан Хейзинга выдвинул положение, что культура - продукт заложенного в человеке стремления к воспроизведению форм реального мира с помощью игровых приемов, что особенно характерно для ранних форм культуры. В своей книге «Человек играющий» он показывает, как проявляется игровая природа во многих сферах культуры, прежде всего в поэзии, обрядах, театрализованных действах.

В последнее время «ожили» и культурно-исторические концепции евразийства, самобытного течения русской мысли 1-й трети XX в. Группа русских интеллектуалов-эмигрантов (Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, В.Н. Ильин, М.М. Шахматов, Г.В. Вернадский, Л.П. Карсавин и др.) стала называть себя «евразийцами» и заявила о себе программным сборником «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждения евразийцев». Основной тезис евразийства звучит следующим образом: евразийство - это специфическая форма, тип культуры, мышления и государственной политики, издревле укоренившихся именно на

пространстве огромного евроазиатского государства - России. Центральным пунктом концепции является идея «месторазвития», согласно которой социально-историческая среда и географическое окружение сливаются воедино. Отдельным «местам развития» присущи свои определенные формы культуры независимо от национального состава и расового происхождения народов, проживавших там. По мнению евразийцев, для всех великих держав, которые существовали на евразийских равнинах, характерен один и тот же тип военной империи. Такими были государства скифов, гуннов, монголов, татар, Московское царство и Российская империя.

Определенное созвучие с идеями евразийцев имеют исследования Льва Гумилева о влиянии географической среды на этногенез и развитие культуры. Этногенез он считает биосферным и ландшафтным явлением, проявлением наследственного признака «пассионарности» - органической способности людей к напряжению воли и жертвам ради высокой цели. Сам себя Гумилев называет последним евразийцем, ибо он своими научными исследованиями подкреплял аргументы своих предшественников, внося наряду с этим и новое слово в науку. Теория Гумилева нацелена против национализма при сохранении национальной самобытности. В 1992 г., незадолго до смерти, он писал в своей книге «От Руси к России» следующее: «Поскольку мы на 500 лет моложе Западной Европы, то как бы мы ни изучали европейский опыт, мы не сможем сейчас добиться благосостояния и нравов, характерных для Европы. Наш возраст, наш уровень пассионарности предполагает совсем иные императивы поведения. Это вовсе не значит, что нужно с порога отвергать чужое. Изучать иной опыт можно и должно, но стоит помнить, что это именно чужой опыт».

Вполне понятно, что в рамках данного учебного пособия невозможно рассмотреть все значительные культурологические концепции и теории. Задачей ставилось представить лишь некоторые из наиболее существенных и популярных.

 

2008-09-10 19:03:33 Учебники — вернуться к списку

← предыдущая страница    следующая страница →

1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14	15	16	17	18	19	20	21	22	23	24	25
26	27	28	29	30	31	32	33	34	35	36	37	38	39	40	41